Это не художественное произведение, а журналистское расследование о том, как молодой человек приятный во всех отношениях смог сочетать в себе сразу три личности. Одна, из которых, была жестока и управляла остальными двумя, заставляя их в конце 1970-х гг. совершать убийства в Калифорнии.

Исследование проводилось по документам следствия (улики), заключениям психологов и психиатров (поведение) и материалов СМИ (реакция общества).

В это невозможно было бы поверить, если бы это всё не произошло на самом деле. Исследование детальное и поэтому несколько занудное, но, как это всё было и чем закончилось, во время чтения поддерживает интерес к книге.

Хиллсайдский душитель. История Кеннета Бьянки Биографии и мемуары

Ответить на отзыв

Сказать спасибо

Нагибин Ю." ПЕВУЧАЯ ДУША РОССИИ».

Этот очерк Нагибин посвятил Сергею Яковлевичу Лемешеву. Великому тенору 20-го столетия.

Автор увидел Лемешева в пацанстве, в 12-ти летнем возрасте, в Большом театре, в опере «Севильский цирюльник». Более того, они были соседями, жили в одном доме и ежедневно (6 лет) здоровались друг с другом, но знакомы небыли.

До того момента, когда Нагибин услышал Лемешева в опере «Севильский цирюльник» он, как и все мальчишки его возраста, был абсолютно равнодушен ко всяким "операм и балетам". К тому же у него практически отсутствовал музыкальный слух, но Лемешев его чем то «пробил». И с этого момента Нагибин заставил себя «научиться слышать музыку».

В свои 60-т лет Нагибин решил написать очерк о Лемешеве … и не только. Упоминаются и И.С Козловский и люди помогавшие Лемешеву и мешавшие. Всякие. И о себе Нагибин упоминает. Как, вошедшая в его жизнь музыка и сам Лемешев, оказали влияние на его профессиональную деятельность. «Мне же музыка помогает и в моей писательской работе. Ею я поверяю звучание фразы, насыщенность, ритм.»

Лемешев был любим и почетаем! Почему? В чём секрет?

У него был особый тембр голоса, но с оговоркой ; «тембр – это не окраска голоса, это окраска души». Музыка может окрылить заурядные стихи, а исполнитель может это "окрыление" удесятерить многократно. Что Лемешев и делал; «но запой это кто-то другой, в лучшем случае усмехнуться, в худшем плюнут». Лемешев превращал в золото всё, к чему прикасался своим голосом. Вот что говорит Нагибин про влияние Лемешева на людей и на его лично;

«В Лемешеве — я говорю о его главном, художественном образе — было нечто столь благородное, очищающее, естественное, — что находившийся постоянно возле его искусства человек становился и сам лучше, добрее, духовнее, светлее. Его сияющий голос изгонял из моей души бесов зла, обиды, житейской мелкости, вырывал из тины обыденщины, открывал новые ресурсы сострадания, прощения, готовности поступиться своим благом ради других. Если б не Лемешев, я и сам был бы хуже, и хуже было бы со мной другим людям».

В заключение добавлю ещё и эти слова, в них сказано, пожалуй, главное про Лемешева Сергея Яковлевича;

«Многие, наверное, читали о том обезноженном войной человеке, который, возвращаясь ползком в свою деревню, уже в виду родных крыш понял, что не может явиться на глаза жены и детей обрубком, и решил утопиться в омуте. И вдруг услышал из-за деревьев льющуюся с пластинки песню Лемешева «Это русская сторонка, это родина моя». И захотел бедолага жить, смахнул слезу, пробормотал: «Спасибо, Сергей Яковлевич!» — и, помогая себе деревянными утюгами, «вошел» в свою деревню не жалким калекой, а солдатом-победителем. Это крайний случай, а ведь бывают и малые самоубийства: потеря гордости, чести, веры в себя и верности себе или другому человеку — от скольких таких малых гибелей спас людей дивный мальчик, родившийся в Твери в начале века.»

Ставлю – 5.

Певучая душа России История

Ответить на отзыв

Сказать спасибо

Нагибин Ю."Силуэты города и лиц»(сборник).

Москвич Пушкин, Вдали музыка и огни, Век мой — зверь мой.

В сборнике три произведения. Про Пушкина-москвича (он же родом из Москвы). Про скульптора Голубкину А.С. и про Мандельштама (поэта).

Скажем, с Пушкиным всё ясно. Нагибин к Александру Сергеевичу крайне неравнодушен. Приличное количество его очерков и рассказов освещают тот или иной период жизни нашего Великого поэта.

А вот очерк про Голубкину А.С. («Вдали музыка и огни»), у Нагибина мне встречается в первые (в смысле конкретно про скульптора). Было про музыкантов, поэтов, прозаиков, художников. А вот – скульпторы? Не встречались.

Нагибин, как всегда и везде скрупулёзен и дотошно точен в описаниях. От его наблюдательного взора ни что не уходит. Подмечается всё. Автобиографические особенности, степень творчества и таланта, отношение народа и властей к творениям мастера. Всё до мелочей.

Скульптор Голубкина – это не «лепИла женщины с веслом». Это мастер от Бога. Она создавала портреты людей в бюстах. Причём стремилась она не к внешней похожести, а к выявлению внутренней сути человека, которая у многих хорошо замаскирована и прикрыта. И многие, увидев своё «изображение» в истине и сути, бывали, мягко выражаясь, шокированы… правдой о себе. Много работ для своей коллекции приобрёл Третьяков.

«Она была художником до мозга костей и во всех своих поступках руководствовалась чувством, интуицией, подсознательным нравственным велением».

И последний очерк в этом сборнике про поэта, про Осипа Мандельштама («Век мой — зверь мой»). Нагибин уже прикасался к анализу творчества и жизни этого поэта, исчезнувшего в просторах ГУЛАГа. Нет ни какой информации; где погиб и где похоронен сей поэт.

Как пишет Нагибин о причинах, типа - почему он пишет о поэтах?

«Я пишу не для того, чтобы объяснить Мандельштама; поэзию вообще нельзя объяснять, тем паче мандельштамовскую, она объясняется лишь сама собой. Одному Битову дано опутывать прозрачный сумрак поэзии египетской тьмой проникновенных толкований. Я хочу лишь призвать к Мандельштаму. Это единственная цель всех моих писаний о поэтах, прозаиках, музыкантах: поделиться богатством, упавшим мне с неба. И адресуюсь лишь к тем, кто такого подарка не получал. Впрочем, ничего с неба не падает. За культуру надо платить хотя бы усилием устремленности к ней, если не поиска.»

Этим всё сказано!

Или ещё – вот это!

«Сергей Есенин, чуждый Мандельштаму до враждебности (даже с кулаками набрасывался), сказал в минуту совершенного поэтического бескорыстия и правды: «Разве мы пишем стихи? Вот Мандельштам пишет»

К этому что то можно добавить ? Сам Есенин !!! Сказал!!

Ставлю -5.

Силуэты города и лиц История

Ответить на отзыв

Сказать спасибо

Нагибин Ю." О Галиче — что помнится».

Они были друзьями. Нагибин и Галич.
Нагибин звал его Саша, а он его Юрушка.

Кем был Галич? «Человек с луны», т.е. «не от мира сего». Драматург (написал пьесы «Вас вызывает Таймыр»(который шёл в «Театре Сатиры”), «Матросская Тишина», «Я умею делать чудеса»).

Немножко актёр и поэт, точнее бард. Так же как В.Высоцкий и Б.Окуджава он свои стихи пел под гитару. И стиль его в основе был всегда «блатным», из-за чего собственно его не взяли в СП (Союз Писателей), а позже пришлось уехать из страны и доживать за рубежом до 1978 года, до года своей смерти (он взялся за оголённый провод под напряжением). Его также третировали и всячески прижимали, как и Высоцкого.

Нагибин, как близкий друг, знал про Галича ВСЁ, и в деликатнейшей форме приоткрыл для нас, в пределах дозволенного, «душевный мир поэта».

Судьба трудная, как у него, так и у его жены Ани (ангельского терпения человек). Ведь он пристрастился к морфию ( после двух инфарктов, чтобы заглушать боль за грудиной), а Аня стала «пивным алкашом» (из-за переживаний) т.к. она прекрасно знала о его похождениях по «бабам», а позже у неё вовсе «поехала крыша» и она погибла при пожаре (по пьяному делу от непогашенной сигареты). Вот такие ... судьбы.

В этом рассказе Нагибин описывает и то, как травила Галича, как писателя и поэта, «власть», и как отворачивались от него «коллеги по перу».
Тяжко жилось поэтам в СССР. И при Сталине… да и позже тоже.
Ставлю – 5.

О Галиче - что помнится История

Ответить на отзыв

Сказать спасибо +1