«Я и мир объектов. Опыт философии одиночества и общения» — поздняя книга Бердяева. Бердяев как мыслитель сформировался в парадигме новоевропейской философии (другое дело, что он к ней не принадлежал, собственно, был одним из тех кто разрушил ее). Для неё было характерно редукция реальности (в этой редукции погибала личность, свобода, мир) к изолированному субъекту из вне познающего внешний объект. Бердяев под эту схему подвел фактически само грехопадение: Божий мир, пав, раскололся на одиноких субъектов и объективное бытие.















Бердяеву всегда был свойственен дуализм, но не онтологический, а экзистенциальный, как борьба двух сил, как два состояния мира. Решение о состоянии мира проходит через свободу человека. Дух, свобода, личность — пространство общения, свободы и любви — истинный мир Божий. Мир объектов, объективация, необходимость, мир вещей, а не личностей — мир сей, падший. Фактически об этой мировой борьбе и идет речь в книге «Я и мир объектов».















Бердяев исходя из своей исторической (экзистенциальной) ситуации завершает книгу в эсхатологических тонах: «Основная идея моей жизни есть идея о человеке, о его образе, о его творческой свободе и творческом предназначении. Это есть и тема книги [„Я и мир объектов“]. Тема о человеке есть уже тем самым тема о Боге. Это основное для меня. Тема о центральности человека, о его творческой активности не была даже по-настоящему поставлена в патриотической и схоластической мысли. Она была поставлена в Ренессансе и гуманизме. Но пришло время иначе поставить и иначе разрешить тему о человеке, чем она ставилась и разрешалась в Ренессансе и гуманизме, которые оказались в плену мира объективированного. Ныне мысль наша делается более пессимистической, более пораженной злом и страданиями мира, но это пессимизм не пассивный, не отворачивающийся от муки мира, а принимающий ее, активный и творческий. Все мои книги посвящены одной этой теме. Сейчас я пытался ее обосновать и раскрыть в опыте экзистенциальной философии. Когда-то Фейербах, находившийся в середине пути, хотел перейти от идеи Бога к идее человека. Потом Ницше, который пошел дальше, хотел перейти от идеи человека к идее сверхчеловека. Человек не только был в пути, но он почувствовал себя лишь путем, переходом. Теперь по-новому нужно понять, что переход к человеку и есть переход к Богу. Это и есть основная тема христианства. И философия человеческого существования есть христианская, богочеловеческая философия. И для нее нет ничего выше Истины, но Истина не есть объективность. Истина не есть вхождение в нас объектов. Истина предполагает активность человеческого духа, познание Истины зависит от степени общности людей, от общения в Духе.»