Дуглас Макартур (1880-1964) является во многих отношениях весьма показательной фигурой американской новейшей истории. Успешный генерал, прошедший все ступени военной карьеры, герой двух мировых войн, он обладал немалыми политическими амбициями, которые так и остались нереализованными. Между тем, если бы волею судеб генералу Макартуру удалось побывать на вершине американской пирамиды власти, то ход мировой истории наверняка был бы существенно иным. С точки зрения «ястребов», к числу которых относился и Макартур, стратегической задачей США по окончании войны являлось использование возникшего у них военного преимущества и установление нового миропорядка с безусловной гегемонией Соединённых Штатов. Для этого необходимо было силой сокрушить коммунистические режимы. Став президентом США, Макартур наверняка вёл бы куда более жёсткую по отношению к Советскому Союзу и при малейшем поводе мог развязать третью мировую войну. Всё это, к счастью, не осуществилось, и дальше печально известного меморандума Макартура с предложением нанести ядерный удар по наступавшей на Южную Корею китайской армии дело не пошло.
Отношение к Макартуру даже на его родине остаётся неоднозначным, однако вклад генерала в становление современного мироустройства нельзя недооценивать. Это касается прежде всего его деятельности на Филиппинах и Японии в качестве военного советника и главы оккупационной администрации. Она оказалась весьма эффективной: эти страны и поныне являются наиболее прочными опорами США в Восточной Азии и не стремятся выйти из-под политического и военного контроля со стороны американского «старшего брата». Именно Дуглас Макартур на Филиппинах и затем в Японии на практике отрабатывал политический механизм, впоследствии названный «неоколониализмом». «Уйти, чтобы остаться»: это американское «ноу-хау» в отличие от старых колониальных режимов, развалившихся вскоре после окончания Второй мировой войны, предусматривало не прямое, а косвенное управление зависимыми странами. Для этого американцы взращивали слой национальной компрадорской буржуазии, экономическое и политическое благополучие которой впрямую зависело от прочности ее связей с США. В наиболее отсталых странах создавались марионеточные правительства, прямо поставленные американскими спецслужбами; в иных случаях в ход шли прежде всего экономические методы, вынуждавшие национальные правительства следовать в фарватере американской внешней политики. В обоих случаях это сопровождалось настойчивым внедрением американской массовой культуры и американских представлений о демократии.